ИСТОРИЧЕСКОГО кинематографа сегодня у нас нет. Это можно констатировать со всей определенностью. Более того – нет даже намека на то, что он когда-нибудь в ближайшее время появится. Так как новое поколение режиссеров, способных снять что-то мало-мальски приличное на историческом материале у нас так и не выросло. И нет никаких причин надеяться на то, что ситуация в ближайшее время изменится к лучшему. И через год и через два и так далее с экранов на нас будут продолжать изливаться потоки мутной халтуры, «основанной на реальных исторических событиях».
Главная проблема исторического кино в России - не отсутствие денег. Денег в последнее время стали давать «от пуза», но фильмы от этого лучше не стали и не станут. «Если целое поле капусты сложить вместе - получится большая куча капусты, но никакого разума» (Кир Булычев). Очевидно, чего-то все-таки не хватает, например – внимательного отношения режиссера к исходному материалу. В истории создания почти всех наших исторических фильмов есть одна общая черта – в какой-то момент консультант расплевывается с режиссером и уходит с площадки, прося напоследок лишь об одном: ни в коем случае не ставить его фамилию в титрах. Ну а фраза «я так вижу» в определенных кругах давно уже стала ругательством, характеризующим весь отечественный кинематограф в целом.
Вот например «Взвод» Стоуна – фильм, по своей идеологической нагрузке крайне похожий на «Девятую роту», остался в списках великих фильмов всех времен и народов не в последнюю очередь благодаря филигранной работе исторического консультанта, капитана USMC Дэйла Дая. Для полноты картины следует добавить, что Стоун в отличие от Бондарчука-младшего сам отслужил срочную в Стране Больших Неприятностей (во Вьетнаме, - ред.) и перенес в фильм именно какое-то своё личное отношение к войне, на которое он имел право. Да, ветераны выходили из залов кинотеатров с чувством того, что им крепко плюнули в душу, но «Взвод» всё же создал яркий, объемный, врезающийся в память образ и вошел в золотой фонд «вьетнамского кинематографа». А вот куда там войдет «Девятая рота», я даже и не знаю. Скорее всего, про этот фильм через несколько лет все забудут и правильно сделают. Не хватает, значит, какой-то еще хитрой механики и не только из области соответствия количества пуговиц на мундире. Например, творческого подхода режиссера к зарубежным образцам, с которых безжалостно сдираются отечественные фильмы.
Так, новая волна российского исторического кинематографа начиналась с откровенного очернительства всего и вся, символами которого стали сериалы «Штрафбат» и «Последний бронепоезд». «Источником» в данном случае послужил не менее омерзительный «Враг у ворот» - а гаже этого фильма трудно себе и представить. Почему-то режиссеры не додумались до того, что про своих американцы такое кино никогда бы не сняли. Их «критический реализм» отличается от нашего тем, что у нас как таковой «реализм» обычно опускают за ненадобностью, заменяя на «развесистую клюкву». Конечно же Стоун сгустил краски – но резня в Сонгми всё-таки имела место, а вот ничего похожего на события, описанные в «Девятой роте» или в «Штрафбате», в реальности не происходило.
Потом «наверху» была дана установка на «ура-патриотизм», на кино стали давать немалую денежку - а мы получили очередную порцию клюквы. На большом экране - «Турецкий Гамбит» («Шерлок Холмс от родных осин» в декорациях вестерна), «Сволочей» (отечественная нелицензионная копия английского фильма «Орел приземлился», основанная на бредовых фантазиях писателя Кунина), мутно-эпические «1612» и «Александр – Невская битва» и «Господа офицеры» как «наш ответ» «Неуловимым мстителям». И «Девятая Рота», конечно же. В сериальном формате нас «осчастливили» «Московской сагой», а также откровенным плевком в лицо блокадникам и их детям под названием «Ленинград – город живых», и «Диверсантами» - дичайшей смесью «штрафбатов» с козьмакрючковщиной. Все это было бы очень смешно, если бы не было так грустно.
А вот теперь – в очередной раз прошу всех пройти в зал. На экране – «Адмиралъ». Сейчас режиссер Кравчук нам ужо покажет, как простые ребята с «Мосфильма» могут снять своих собственных «Унесенных ветром» и ничуть при этом не обломаться.
Историю создания фильма украшает весьма характерный эпизод, о котором уже было сказано выше. Для «Адмирала» был найден консультант высочайшего класса – Александр Дерябин, автор книги «Белая армия на севере России, 1918-1920 гг.». После 103-го по счету режиссерского «но я так вижу», Дерябин развернулся и ушел с площадки, попросив напоследок его фамилию в титрах не упоминать. Кравчук, разумеется, просьбу проигнорировал.
Про военно-исторические ляпы в фильме долго распространяться не имеет смысла – «Адмиралъ» полностью из них состоит. Именно так в роли «Сибирского стрелка» на Балтике оказалась трехмерная отрисовка эсминца типа «Буйный», каковой тип считался к началу Первой мировой уже глубоко устаревшим. Тут мы можем понять режиссера – 3D модели нынче дороги, вот и использовали кораблик, взятый из серии про Порт-Артур, не пропадать же добру. Но когда матрос докладывает о том, что в «машинном отделении перебит трубопровод» у знатоков вопроса начинается истерический смех сквозь слезы. «Сибирский стрелок» ходил на угле, «перебивать» там нечего. Крайне веселит и игра в фанты в офицерском собрании, взятая режиссером очевидно из детских сказок, начинавшихся со слов «жили–были король и королева». В реальности попытка прилюдно «со всею страстью» поцеловать чужую жену окончилась бы для Колчака вызовом на дуэль. Что белые, что революционные матросы в фильме одеты «только что со склада». Сравним это с реальными описаниями очевидцев и умиленно вздохнем. Еще конечно поражает как все те же матросики-анархисты обращаются к Колчаку «господин» (и в сцене неудачного «ночного ареста» опять – «госпожа Колчак»). Вообще–то в этой среде принято было обращение «гражданин», а на «господ» реагировали нервно – «не старый режим!».
Противоположная сторона – условные «красные», показана в фильме слепой, крушащей все и вся серой массой. Очевидно, именно так режиссер Кравчук и игравшие в фильме актеры воспринимают своих собственных дедов, которые наверняка тоже были среди этих самых матросов. Уровень рефлексии по поводу событий собственной истории потрясает – такое впечатление, что фильм снимали иностранцы, для которых все эти понятия: «Гражданская война», «Колчак», «белые» и «красные» - такие же отвлеченные абстракции из учебника истории, как для нас - «Война Роз», «Кромвель» или «Геттисберг». Зритель должен просто удовлетвориться тем, что Колчак на словах – «за Россию», хотя вся его деятельность в качестве Верховного правителя показана всего лишь в двух эпизодах: в сцене с принятием присяги (которая на самом деле имела место в Омском Успенском соборе) и в сцене с заседанием правительства, когда решается вопрос об эвакуации Омска. На этом – все.
Оно и понятно. Если бы Кравчук попытался изобразить Колчака как одного из предводителей «Белого дела», он немедленно увяз бы среди многочисленных «подводных камней» этой темы, окончательно похоронив изначальную концепцию фильма. Если бы он взял на себя труд заглянуть в мемуары Будберга – то обнаружил бы там куда более нелестные характеристики «Верховного», чем те, что можно найти у советских историков, которые воспринимали Колчака как умного, сильного и безжалостного противника. Но книжку Будберга «Дневник белогвардейца» Кравчук очевидно не читал.
Поэтому и поражают попытки режиссера «отмыть до бела черного кобеля». Так многое, слишком многое осталось за кадром. Красные начали свою деятельность в Сибири с ляпов, перекосов, и откровенно ненужных жестокостей, в результате которых власть сперва свалилась в руки Комуча (правительства Комитета учредительного собрания, - ред.), а затем по трупам комучевцев к ней взошел и сам Колчак. На его стороне были ижевские и воткинские рабочие – но затем история повторилась со знаком «минус». В роли командующего сухопутными войсками адмирал продемонстрировал свою полную несостоятельность, в роли правителя – тоже. Зато были приказы о взятии заложников и расстреле деревень, а в тылу орудовали карательные отряды бандитского атаман Семёнова, резавшие всех, кто попадался под руку. С ним Колчак предпочитал договариваться о разделе полномочий, хотя по законам военного времени таких следовало вешать. Неудивительно, что через некоторое время в адмиральском тылу началось партизанское движение, причем изначально – безо всякой помощи большевиков.
В качестве последнего мазка картины – захватили Иркутск и расстреляли адмирала вовсе не большевики, а Иркутский политцентр, в котором с ними вместе заседали меньшевики, анархисты и эсеры. Чуть ли не единственный случай в истории, когда эти политические силы объединились ради общего дела. «Объединил» их против себя никто иной как сам Колчак. Своей бездарной, жестокой и неумелой политикой.
Но в фильме режиссера Кравчука вы всего этого не найдете. Там все просто – на одной стороне «белокурые эльфы» в погонах, на другой – «орки - утерменши» в матросских бушлатах, а главный герой – не живой человек со своими мыслями, чувствами и рефлексией, а символ «белой чести», раскрывающейся режиссером через жесты вроде брошенной в море наградной георгиевской сабли. В конце просмотра фильма остается совершенно не разъясненным вопрос – а за что его, такого красивого, белого и пушистого расстреляли? За амуры с Тимиревой что ли? Ничего другого в фильме всё равно не показано.
Напоследок хотел бы напомнить нынешним апологетам «белого дела», что они сохранились до наших дней исключительно благодаря положительным образам белых офицеров в советском кинематографе («Адъютант его превосходительства», «Бег», «Дни Турбиных», «Служили два товарища» и т.п., даже в «Неуловимых мстителях» Овечкин и Кудасов показаны людьми, а не «орками»). Похоже, что все эти традиции советского кино за последние пятнадцать лет были тихо похоронены и преданы забвению.
Наступила эпоха дешево снятых комиксов.
Алексей Байков, Apn.ru
